Ты не дурак, не подлец, и рука у тебя твердая, — такие аргументы Ивану Шульге привел тогдашний заведующий хирургическим отделением Приморской краевой больницы Виктор Мацак, когда в 2006 году предложил молодому хирургу возглавить отделение вместо него. Надо сказать, что желающих занять место заведующего лучшим тогда в крае хирургическим отделением было миллион, а вот Шульгу пришлось поуговаривать. Никак он не стремился стать начальником, потому как совсем не карьерист, а все, что ему надо от работы – это оперировать, спасая людей и совершенствуясь в профессии.

Сегодня Иван Васильевич Шульга практически единственный в Приморье хирург, кто делает сложнейшие операции на желудочно-кишечном тракте, такие, например, как панкреато-дуоденальная резекция, которая по сложности приближается к пересадке органов. Надо ли говорить, что на его счету сотни спасенных жизней,  этим людям повезло попасть к нему на операционный стол, многим из них уже никто, кроме Шульги, в Приморье помочь бы не смог.

«Мне не нужно кресло, я могу и в коридоре посидеть, единственное преимущество для меня в этой должности – это то, что у меня есть возможность самому выбирать, какие операции делать», — признается Иван Васильевич. Практик до мозга костей, он даже бросил писать уже почти готовую кандидатскую диссертацию – настолько было жалко терять время на писанину, ведь лучше сделать еще одну операцию, чем чахнуть над клавиатурой ради звания кандидата медицинских наук.

Путь хирурга

Окончив медицинский институт, Иван Шульга сам попросился распределить его в сельскую больницу, и поехал работать в районное село Михайловка. Хотя начинающему хирургу предлагали остаться и в ординатуре, и в аспирантуре, ведь практически все время учебы, после занятий, он трудился при институте, постигал профессию на практике, работая препаратором.

Пять лет он оперировал в сельской больнице, работы было валом, да и спектр приложения усилий, понятно, был огромным – от головы до пяток, от фурункула до сложнейших операций. Там научился быстро принимать решение и брать ответственность исключительно на себя, получил бесценный опыт и «набил руку».

— Я ни одного дня не пожалел, что поехал работать в деревню, очень благодарен районной больнице, и молодежи всегда говорю – именно там, в сельских больницах, отличная школа для врача. Правда, тогда была другая медицина, да и вообще другое время и другие отношения между людьми.

— Сколько же длился этот период, и почему закончился?

— Пять лет там отработал, но так получилось, что после развода остался в деревне один, без семьи, и стало немного тоскливо. Поэтому в один из визитов к друзьям во Владивосток согласился на предложение все же пройти двухгодичную ординатуру в мединституте.

Год проработал клиническим ординатором здесь же, в краевой больнице, углубленно и целенаправленно занимаясь хирургией широкого спектра. А на втором году заведующий хирургическим отделением Виктор Мацак предложил мне после ординатуры не возвращаться в деревню, а занять его место, возглавив отделение. Мацаку в приказном порядке предложили должность заместителя главврача краевой больницы, а он поставил условие: «только если Ивана на мое место назначите».
К тому времени я уже увидел совсем другой уровень хирургии, наше отделение на тот момент было самым передовым в крае, мне было интересно, и я в итоге согласился.
Для меня единственное преимущество этой должности в том, что я могу выбирать и оперировать то, на что у меня хватает духу, что мне интересно. Это развитие, совершенствование в профессии. Сейчас мне больше всего интересны операции на желудочно-кишечном тракте, на поджелудочной железе, на печени. Это сложные операции, которые могут длиться более 6 часов, у нас их практически никто больше не делает и, конечно, это все сплошь онкология.
Кстати, у всех наших хирургов отделения есть сертификаты на оперативное лечение онкологических заболеваний.

— Иван Васильевич, правда, что сегодня раковых больных становится все больше или дело в улучшении диагностики?

— Конечно, сегодня стали лучше выявлять раковые заболевания, но не только в диагностике дело, действительно онкологии стало больше, рост раковых заболеваний заметен, даже по сравнению с тем временем, когда я пришел в ординатуру.
И, к сожалению, у нас все же зачастую выявляют онкологию на поздних стадиях, когда помочь уже трудно или невозможно.

— Говорят, у вас сложный характер, а вы сами как считаете, в чем это выражается?

— Не знаю, но чувство власти мне чуждо. Пять лет работы в сельской больнице дали мне умение брать ответственность на себя, принимать решения самостоятельно, в крупных же медучреждениях все решается коллективно, на консилиумах.

— Сегодня те, кто может себе позволить, стремятся поехать на лечение за рубеж – в Корею, Японию, Китай, Израиль или Европу, особенно с онкологическими диагнозами. Там новейшее оборудование, технологии, качественные препараты, да и у врачей там зарплаты, несравнимые с нашими. Не обидно?

— Там медицина – это сфера дорогих услуг, высокодоходный бизнес, особенно для пациентов из России. А у нас острая проблема с кадрами — выпускники наших мединститутов не хотят идти работать в больницы на маленькие зарплаты, они все нацелены на высокие доходы, у них первый вопрос – а сколько я буду получать?

В частных клиниках зарплаты побольше, и многие специалисты там подрабатывают. Я сам никогда не работал в частных структурах, хотя постоянно зовут. Когда формировался Медицинский центр ДВГУ, туда тоже звали в штат. Там, конечно, и зарплаты намного больше, и оборудование просто космос, и условия для работы отличные, оперирую там иногда, так что знаю. Но я с 1996 года работаю в краевой больнице, и мне просто обидно ее бросать, столько лет ей отдано, так что надо просто работать.

— Знаю, вы выступили с идеей организовать на базе краевой больнице отделение химиотерапии, есть ли перспектива у этой инициативы?

— Пока, к сожалению, в эту сторону ничего не двигается. Между тем, это было очень правильно, ведь во всех отделениях краевой больницы оперируется большой процент онкопатологий. Но это ведь только один из этапов лечения онкопроцесса, а есть еще химиотерапия, лучевая терапия. У всех наших врачей есть сертификаты онкологов, мы постоянно сталкиваемся с этим заболеванием, наше отделение оперирует раковые патологии в большом количестве. И химиотерапию можно было бы делать здесь же, в нашем стационаре, тогда была бы нормальная преемственность, лечили бы здесь сами, а не отдавали бы пациентов в другие заведения.

Но пока слишком много препятствий для этого. В апреле я был в Москве на съезде хирургов, и там как раз слушал доклад о необходимости формирования отделений химиотерапии на базе многопрофильных стационаров. Увы, такого нет по всей России, но уже многие понимают целесообразность этой идеи. Думаю, если бы была заинтересованность соответствующих структур, ее не так уж сложно было бы воплотить в жизнь.